Пастух и овцы (Повесть)

Погода была ясная; море, как зеркало, отражало лучи южного солнца; ни одно облачко не пересекало темной лазури неба; все было тихо и, казалось, дышало тем соединением жизни и спокойствия, которое видно только в делах Творца. Такой день особенно располагает душу к созерцанию красоты Божьего творения. Внешняя тишина вкрадывается в сердце, и сердце как будто сливается чувством мира со всею природою и становится способным внимать гласу Божиему, ясно говорящему во всех подробностях Его творений. В подобном настроении духа была я однажды, спускаясь медленно с горы, у подножья которой лежит Ментон, как бы опершись на вековые скалы, окруженный густой зеленью масличных и лимонных деревьев.

Мы шли втроем, с сестрой и другом, но все молчали, как бы опасаясь звуками голоса нарушить дивную прелесть царствующей вокруг нас тишины. Слышны были только вдали всплески мелких волн, разбивающихся о каменистый берег, и изредка голос поселенца, гнавшего нагруженных ослов в гору. Впереди нас шло стадо овец вслед за пастухом. На юге многое, не в одной природе, но также и в обычаях и нравах народа, напоминает библейские описания и картины; но особенно поражало меня там обыкновение пастуха идти впереди стада. Не раз уже стадо, проходившее мимо моего окна, служило мне живой проповедью, живым истолкованием притчи о добром пастыре и овцах.

Видя в этот день стадо перед собою, я невольно стала примечать за овцами и любоваться их скорым повиновением голосу пастуха. Иные по пути останавливались щипать заманчивый куст розмарина или другой какой душистой травки, но, при первом звуке знакомого и любимого голоса, обращались к нему и бежали по направлению его, не смотря ни на какие препятствия. Все овцы шли за пастухом, все ведомы были им, но каждая шла своим особенным путем. Одни поднимались по косогору, часто спотыкались и, казалось, продвигались с трудом; другие смело проходили между сросшимися кустами и кореньями; третьи шли прямо по просторной дороге; но все эти разные тропинки в конце сливались в одну, соединяясь на пути, проложенном и указанном пастухом. Так, думала я, и нас ведет небесный наш Отец: иных – путем терновым; других – дорогой опасной и скользкой; иных еще по ровному и гладкому месту; но всех ведет за Собою в вечное небесное пристанище. О, да будет только жизненный путь наш истинным следованием за Иисусом – безответным, покорным, сердечным повиновением Ему; тогда все для нас будет хорошо!

Так размышляла я, следя глазами за бессознательными моими проповедниками, как вдруг меня прервало и поразило движение пастуха. Дорога здесь суживалась и круто поворачивала направо; пастух остановился, посмотрел вокруг себя, поднял горсть лежащих вблизи мелких камней и стал ими бросать в стадо. Я вздрогнула; чувство негодования овладело мною, и я, кажется, вслух сказала: «Что это значит, к чему такая жестокость?» Овцы бросились по крутому скату к морю; ни одной не осталось на дороге, но жалобные блеяния их доходили до меня и, казалось, выражали немалое страдание. Спустя несколько мгновений, мои негодования разрешились; послышался стук тяжелого экипажа; я сама только успела повернуть в сторону, как из-за угла, по дороге, пролегавшей здесь между обрывом к морю и высокой каменной стеною, промчался шестериком огромный почтовый Брик. Пастух, шедший впереди, видел издали предстоящую опасность, и чтобы избавить от нее овец своих, он не побоялся ударами совратить их с опасного для них пути. Чудная истина как светлым лучом озарила мне душу. И так, подумала я, здесь есть объяснение многих скорбей жизни, многих, по-видимому, непостижимых определений Божиих! От наших глаз сокрыты опасности, лежащие на пути нашем. Мы их не видим и не понимаем. Идущий перед нами добрый Пастырь все видит, все понимает и, предвидя угрожающее нам впереди, Он посылает нам скорби, болезни и другого рода испытания, чтобы возбудилось наше внимание, и тем охраняет нас от зла. И скольким невидимым опасностям подвергаемся мы даже на тесном пути, ведущем к жизни. Пока душа наша не освобождена от уз греховной плоти, все может для нас превратиться в опасность и во вред: гордость, самолюбие, самонадеянность, привязанность к миру, к человеку, угождение плоти и прочее – легко вкрадываются в сердце и отдаляют нас от Бога. Чтобы охранить нас от этих чувств, которые как язвы поражают душу и гасят в ней духовную жизнь, Господь поступает с нами, как пастух поступал со своими овцами. Своею рукою Он бросает в нас камень и причиняет нам боль, страдание; но рука Его движима любовью, и потому повредить нам не может. В каждом нанесенном ею ударе сокрыта тайна премудрости и любви. Овцы чувствовали одну боль и не могли еще понять благой цели ее, и мы теперь не знаем того, что Бог с нами делает, но узнаем после, и когда узнаем, удивимся и поблагодарим верного и премудрого нашего Вожатая.

Если бы овцы шли впереди, они бы не увидели, а увидев, не поняли бы опасности. И наши понятия еще так слабы и ошибочны, что мы не понимаем истинной пользы нашей и часто почитаем за благо то, что в сущности оказалось бы для нас вредом и даже гибелью. И потому хорошо для нас, что добрый Пастырь наш идет перед нами, что Ему, а не нам самим, предоставлено охранять души наши от врагов видимых и невидимых, и что Ему, а не нам, избирать путь, по которому нам идти. Он берет на Себя весь труд, всю заботу, а нам повелевает идти за Ним, отказываясь от себя, от собственной воли и от собственных путей, слушаться Его голоса, повиноваться Ему и полагаться на любовь Его там, где мы сами ничего не видим и не понимаем.

Я в этот день вышла грустная, утомленная страданиями души и тела, недоумевая о значении их, а возвратилась домой с новой силой, с возобновленной верой, с согревшейся любовью.

Много времени прошло с тех пор, но впечатление, полученное тогда, глубоко врезалось в мою душу, и сколько раз, в минуты скорби, печали или страдания, мысль: это камень, брошенный рукою Пастыря, чтобы сохранить меня от угрожающей невидимой опасности – возвращала мир и спокойствие душе и повергала ее в смирение к ногам Спасителя.

Христианский журнал «Утренник», №70

Газета «Християнин» 01(23)2007